В мае 1938 года истекал срок 10-летнего договора о сотрудничестве между ЦП Всемирного союза ОРТ и КОМЗЕТом, представлявшим интересы советского правительства. Еще 8 января из парижской штаб-квартиры ОРТа в Совнарком был направлен меморандум, в котором особо подчеркивалось: «Работа ОРТа никогда не носила характера благотворительной помощи, а с самого начала была построена на принципе конструктивной деятельности и стремилась стать составной частью общего хозяйственного строительства страны. <…>

Союз ОРТ, построенный на началах интернациональной организации и охватывающий ряд западноевропейских и заокеанских стран, постоянно выдвигал на видное место проводимую в СССР экономическую реконструкцию еврейских трудящихся масс и подчеркивал значение мероприятий Советского Правительства в этом направлении».

Далее предлагалось рассмотреть вопрос о продлении договора до 31 декабря 1940 года.

Только через 10 месяцев, 24 ноября председатель КОМЗЕТа С. Чючкаев удостоил руководителей ОРТа официальным ответом. В нем в характерной для советских функционеров хамской манере сообщалось, что договор продлен не будет, потому что «Советский Союз более не нуждается в помощи из-за границы». Однако и до этого письма всем было совершенно ясно, что работу в СССР следует сворачивать — и чем скорее, тем лучше: в 1937–38 годах жертвами сталинских чисток стали многие бывшие члены Евсекции, включая А. Мережина, который в 1928 году от лица КОМЗЕТа подписал договор со Всемирным союзом ОРТ.

Я. Цегельницкий в спешном порядке начал готовить предложения по передаче работы и имущества ОРТа советским общественным организациям, а также ликвидационный баланс. Уже 29 марта 1938 года в письме, адресованном ЦП Союза ОРТ в Париже, он просит предоставить ему полномочия для заключения необходимых соглашений с потенциальными правопреемниками ОРТа, а также отмечает: «Колхозный сектор нашей работы, обнимающий обслуживание до 80 мастерских по головным уборам, мягкой игрушке и по трикотажу в еврейских переселенческих колхозах и примерно 30 колхозов по линии агрономической помощи, по нашему мнению, наиболее целесообразно будет передать ЦС ОЗЕТа.

Это диктуется тем, что колхозные мастерские, по своей структуре не могут входить в систему промысловой кооперации, так как каждая мастерская в отдельности находится в ведении данного колхоза.<…>

Нашу работу по обслуживанию кооперативных предприятий, в т. ч. в ЕАО <…> наиболее правильно передать системе кооперации в лице промысловых союзов <…> на основе специальных соглашений с ними, которые должны быть санкционированы центрами кооперации в Москве».

По поводу ликвидационного баланса Я. Цегельницкий сообщает следующее: «На 1/I-38 г. общая сумма нашего актива составляет 832 тыс. руб. <…> По нашему заключительному балансу будет фигурировать сумма, примерно, в 1 млн 700 тыс. руб., которая составляет долг ЦП [Центральному правлению Союза ОРТ — А.?И.] и которая будет, по договоренности с КОМЗЕТом, обеспечена соответствующей суммой наличных средств до выявления окончательного размера суммы, причитающейся ЦП.

Необходимо учесть, что по договору от 24/V-28 г. ЦП вправе претендовать лишь на 50% стоимости завезенных для нашей работы машин, сырья и проч. Поэтому мы считаем, что указанная выше сумма долга Центральному Правлению будет меньше этой суммы и размер сможет быть уточнен лишь в результате переговоров ЦП с КОМЗЕТом. При этом также возникнет вопрос о том, как должны быть использованы в дальнейшем те суммы ЦП, которые после уточнения расчетов останутся на счету ЦП в Госбанке.

В связи с расчетами ЦП с КОМЗЕТом, конечно, возникнут и другие вопросы, в частности, вопрос о сроках погашения задолженности Центральному Правлению и также о возможности оставления тех средств, которые будут причитаться ЦП, для дальнейшего их использования для реконструктивной работы в Союзе».

Однако непосредственно приступить к сворачиванию деятельности ОРТа Я. Цегельницкий не успел. В начале апреля 1938 года он был арестован по обвинению в шпионаже. Известие об этом повергло руководителей Союза ОРТ в шок. В Совнарком было немедленно направлено письмо, подписанное членами ЦП, в котором говорилось следующее: «Я. С. Цегельницкий принадлежит к ветеранам ОРТа (свою работу в ОРТе он начал в 1913 г.). ЦП, которое знает его в течение многих лет и находилось в постоянном тесном контакте с ним, может с абсолютной уверенностью сказать, что он никогда не занимался политической деятельностью, а отдавался исключительно работе ОРТа. Он всегда действовал в соответствии с законами и постановлениями Советского Правительства.

За границей Цегельницкий всегда по мере своих возможностей охранял интересы деклассированных (и трудящихся) евреев СССР, которым Советское правительство тоже уделяло много внимания. Ввиду вышеизложенного мы просим пересмотреть дело Цегельницкого и дать ему возможность принимать участие в ликвидации работы Союза ОРТ в СССР. Все имеющиеся у нас данные не оставляют сомнения в том, что он всегда был безгранично предан своей задаче, как Уполномоченный Союза ОРТ, и действовал совершенно лояльно по отношению к своей стране».

Как и следовало ожидать, это письмо было оставлено без ответа. Впрочем, оно уже не могло ничего изменить в судьбе бывшего главуполномоченного Союза ОРТ. По одной версии Я. Цегельницкий был расстрелян в застенках НКВД, по другой — погиб в одном из казахстанских лагерей ГУЛАГа.

Арест Я. Цегельницкого тяжело сказался на ликвидационной работе ОРТа. Тем не менее, она продолжалась. В письме в ЦП Всемирного cоюза ОРТ от 22 апреля было отмечено: «За протекший период мы имели возможность более детально обсудить с КОМЗЕТом ряд вопросов, связанных с ликвидацией нашей работы и расчетов с ЦП по тем суммам, которые числятся по счету ЦП на балансе на 1/I-38 г. и, в частности, вопрос о курсовых разницах. <…> На основе расчетов по курсовым разницам, долг Центральному Правлению уменьшится на 1/I-38 г. до долл. 140.602 — вместо долл. 325.000. Имея в виду, что в соответствии с п. 19 договора от 24/V-28 г. ЦП вправе вывезти не свыше 50% общей себестоимости ввезенных машин, инструментов и проч., то из числящихся по счету ОРТа завезенных товаров, примерно на сумму в ам. долл. 70.000, — вывозу может подлежать сумма в ам. долл.35.000. <…>

В заключение,<…> в связи с тем, что Я. С. Цегельницкий не участвует в работе, просим прислать полномочия на имя одного из сотрудников из Московского Представительства или Районных Бюро, по усмотрению ЦП, на ведение переговоров с соответствующими организациями о передаче им работы и на подписание с ними соответствующих соглашений».

Однако вплоть до сентября подходящей кандидатуры для ведения переговоров с советским правительством найдено не было. Л. Бодину, нью-йоркскому адвокату из американского отделения ОРТа, принявшему на себя обеспечение юридической стороны ликвидации ОРТовской деятельности в СССР, было просто-напросто отказано во въездной визе.

Лорд Дадли Марлей, один из активистов английского ОРТа, находился в это время в Москве. В своем письме Л. Брамсону от 16 сентября 1938 года он сообщает: «Я видел д-ра Розена, которому удалось устроить вполне удовлетворительное соглашение для Джойнта. Он отметил, что положение ОРТа значительно сложнее, чем у Джойнта — американской организации, которая в случае необходимости всегда может обратиться за помощью в посольство США. <…> ОРТ же — организация международная, поэтому нет такого правительства, к которому можно было апеллировать в данном случае.

Д-р Розен критиковал ОРТ по целому ряду причин: ОРТ отклонил его предложение выступить посредником в переговорах; ОРТу не следовало назначать своим уполномоченным в Москву советского гражданина; ОРТ должен был свернуть свою работу в СССР еще пару лет назад; ОРТу ни в коем случае не следовало соглашаться работать на Дальнем Востоке и так далее, и так далее. <…>

Бромберга [помощник Я. Цегельницкого. — А.?И.] сейчас нет в Москве. Помещения представительства ОРТа отдали под Клуб таксистов. Было сложно получить какие-то новые известия от Цегельницкого, но я думаю, что ему еще будет представлена “возможность оправдаться”, как только переговоры с ОРТом будут завершены.

Должен сказать, что мне пришлось беседовать с многими людьми, чтобы собрать информацию и подготовить почву для наших действий — а дело это тяжкое и неспешное. Но я надеюсь, что мы получим вполне удовлетворительный результат».

Понятно, что надежды автора этого письма, написанного в самый разгар ежовщины, не оправдались. К концу 1938 года ОРТ прекратил свою деятельность на всей территории СССР. Никаких компенсационных выплат Всемирному союзу ОРТ со стороны советского правительства произведено не было.

Огромная работа, которую вел Всемирный союз ОРТ на протяжении 1920–30-х годов в СССР, была прервана на долгие годы. Сегодня, когда после вынужденной паузы длиной в более чем в полвека ОРТ возобновил свою работу в России, тот значительный вклад, который был внесен этой организацией в преобразование еврейского общества нашей страны, должен быть оценен по достоинству.

Предпринятый советской властью проект создания еврейских автономий, по своим масштабам превзошедший все предыдущие попытки такого рода, поставил зарубежные еврейские благотворительные организации перед серьезным выбором: включиться ли в эту работу, невзирая на политическую антипатию к большевикам, или отказаться от участия в этом проекте. Руководители Всемирного союза ОРТ сочли невозможным остаться в стороне и не оказать помощи советским евреям, которые вследствие Гражданской войны и политики военного коммунизма находились в бедственном положении. Благодаря собранным Союзом ОРТ по всему миру значительным финансовым, материальным и техническим средствам тысячи людей, в большинстве своем лишенцы, получили рабочие и сельскохозяйственные специальности, а также инструменты и оборудование. Это позволило им в короткий срок адаптироваться к новой социально-экономической действительности.

Очень важно понимать, сколь значительным оказалось влияние тех событий на жизнь последующих поколений евреев, благополучно живущих ныне в разных странах.

А. Иванов

^{Список использованных источников}